Позвонил мне пару вечеров назад Макс, и говорит: вылезай, мол, гулять. А я только водку охладил, Микитку Козлова в наушники сноровил…может, говорю, ты ко мне в гости? Э-ээ, нет, говорит. Выходи, по бокалу пива выпьем, поговорим. Неожиданно для себя я вышел.
Пиво в этом заведении было странное. Кеговое, но забытых названий. Типа «жигулёвского». Да и сам антураж под стать: столики «стоя», в двух метрах дальше по залу – дверь в зал игровых автоматов. Пиво, короче, нужно как вывеска.
Я старался не смотреть ему в глаза – не потому, что что-то между нами не так; потому, что в моих глазах было слишком много тоски, которой не хотелось с ним делиться.
Потом мы пошли прогуляться по району. Я очень не люблю гулять по своему району – он, знаете, такой весь спальный, одни многоэтажки и пьяные компании на детских площадках. И вот мы идём мимо моего дома, а Макс вдруг говорит: «Ты закрылся в своём макромире, который состоит из трёх-четырёх человек». Полностью офигев, я мысленно пересчитал: нас действительно четверо, включая меня. И тут мне внезапно стало понятно, почему не читать, не писать, ни слушать ничего не хочется в последнее время. Только тупо смотреть новости и прокручивать укр.нет.* Потому что я сам сузил рамки своей жизни до стереобезумства двух пар, половиной одной из которых я до сих пор являюсь.
И ещё в тот вечер я понял, что говорить мне с нормальным человеком не о чем: новой музыки я не слушаю, авторов для себя не открываю…даже фильмы, спасибо праздникам, смотрю полувековой давности. И стало мне так обидно за себя самого, что, вернувшись домой, гражданина Козлова определил в наркодиспансер, себя – туда же, но в другое отделение (привет Алине Т), тихо выпил всю водку и не опьянел, включил на следующий день телевизор и долго смотрел канал «Discovery», а так же какой-то сугубо музыкальный канал, пытаясь впустить в себя новое, и в пять утра погасил монитор (он уже поблек в сиренево-розовом фоне рассвета), и, ложась на пару часов спать, пообещал себе: я буду верить в лучшее, как и прежде, когда-то недавно и так давно.